Андрей Ведяев «ТАЙНЫ СПЕЦСЛУЖБ»
Фрагмент главы «ИСУКУССТВО ГЕРИЛЬИ»
В ноябре 1975 года Куба начала крупномасштабную военную операцию «Карлота» на стороне партии Народное движение за освобождение Анголы (МПЛА) для отражения внешней агрессии южноафриканских и заирских войск, которые поддерживали прозападные группировки ФНЛА и УНИТА.
В середине сентября 1975 года лидер ФНЛА Холден Роберто приказал начать наступление на Луанду – столицу Анголы. К двадцатым числам октября две тысячи боевиков-баконго ФНЛА и более тысячи заирских солдат подошли к селению Кифангондо, в 22 километрах от Луанды. Авангардом наступления были опытные португальские коммандос во главе с офицером колониальных войск подполковником Жилберту Сантуш-и-Каштру и военнослужащие регулярной армии ЮАР. Южноафриканцы располагали британскими бомбардировщиками EnglishElectricCanberra.
Оборону столицы держали два батальона и пехотная бригада Народных вооруженных сил освобождения Анголы (ФАПЛА). В основном это были ангольские курсанты под руководством кубинских инструкторов. Общая численность оборонявшихся составляла 1200 бойцов (примерно 1000 ангольцев и менее 200 кубинцев). Кубинский контингент в Анголе возглавлял секретарь ЦК Компартии Кубы Хорхе Рискет Вальдес-Салданья. Имея меньшую численность в личном составе, МПЛА и кубинцы располагали более современным вооружением, в том числе советскими реактивными системами залпового огня «Град» (БМ-21).
Решающий этап битвы при Кифангондо начался утром 9 ноября. Позиции ФАПЛА в предместьях Луанды были атакованы с воздуха южноафриканскими бомбардировщиками. Утром 10 ноября войска ФНЛА и Заира всеми силами перешли в наступление. В их авангарде двигались опытные португальские военные. Однако именно в это время в Луанду на помощь оборонявшимся прибыла рота спецназа кубинского МВД, с ходу вступившая в бой за столицу Анголы. Завершающий удар, окончательно опрокинувший противника, был нанесен из установок «Град». Толпа заирских солдат попала в окружение в болотистой местности. Людские потери ФНЛА и заирцев исчислялись сотнями.
В ночь на 11 ноября в Луанде началось празднование независимости. Залпы салюта были хорошо видны в Кифангондо. Бойцы ФНЛА и заирцы приняли их за массированный обстрел. Началось беспорядочное бегство, остановить которое португальцам и южноафриканцам не удалось.
Через несколько недель с трибуны I съезда Компартии Кубы (17-22 декабря 1975 года) в Гаване прозвучало: «Сейчас, когда независимость, завоеванная народом Анголы под руководством МПЛА, находится под угрозой в результате интервенции пособников империализма и южноафриканских расистов, мы, кубинские коммунисты… заявляем, что готовы пролить за свободу Анголы свою кровь!»
По оценке Габриэля Гарсиа Маркеса, операция в Анголе стала для Кубы настоящей народной войной. К концу 1975 года в страну было направлено 25 тыс. военнослужащих. За все годы кубинской помощи Анголе в ней приняли участие более 300 тыс. военных и 50 тыс. гражданских специалистов, проявивших исключительное мужество, воинскую выучку и профессионализм. При этом основной задачей кубинских интернационалистов была защита молодой африканской республики от регулярных интервенций южноафриканского апартеида.
В 1987 году ЮАР развязала очередную экспансию против Анголы. И кубинцы повторили подвиг 1975 года, молниеносно перебросив через океан силы, позволившие кубинско-ангольской группировке при активной поддержке советских военных советников и специалистов разгромить ЮАР при Куито-Куанавале («ангольский Сталинград»).
Советские военнослужащие в Анголе официально являлись советниками, специалистами и переводчиками, задачей которых было оказание помощи в строительстве правительственной армии и спецслужб Анголы, начиная от обучения ангольского командования всех уровней стратегическому и оперативному планированию и вплоть до организации боевой подготовки Народных вооруженных сил освобождения Анголы (ФАПЛА). Кроме этого широкого круга вопросов перед советскими офицерами стояли также задачи по сбору информации о новом или запрещенном международными конвенциями вооружении, появлявшемся на этом театре военных действий и добыче его действующих образцов, что позволяло определять каналы его поставки антиправительственной группировке УНИТА. Так, например, ветеран Анголы полковник Сергей Коломнин в своей статье «Охота за “Стингером”» рассказывает о настоящей охоте, которая развернулась в Анголе за американским ПЗРК «Стингер», который появился там раньше, чем в Афганистане: «Лидер антиправительственной ангольской группировки УНИТА Жонас Савимби был первым из лидеров “повстанческих” движений третьего мира, который получил на вооружение этот суперсовременный по тем временам комплекс. Приказом главного военного советника в Анголе генерал-лейтенанта Г. Петровского в начале 80-х годов был создан оперативный штаб для руководства поиском и захватом образцов этого комплекса. В войска ФАПЛА была отправлена секретная директива с указанием оказывать советским специалистам “любую помощь” в захвате комплекса либо его составляющих. Однако Генштаб ФАПЛА не разрешил советским советникам формировать собственные группы поиска и захвата, поэтому пришлось действовать руками ангольцев и кубинцев. Первый отработанный стеклопластиковый транспортно-пусковой контейнер “Стингера” попал в руки советских военных советников в 1982-м. А через полтора года части ФАПЛА под руководством советских советников провели операцию, в ходе которой среди трофеев на унитовской базе в провинции Мошику были захвачены несколько невредимых новейших ПЗРК “Стингер POST”, серийное массовое производство которых началось в США в 1983 году. Все трофеи были переданы в советскую военную миссию и переправлены в СССР. Образец нового американского ПЗРК стал настоящим подарком для советских летчиков в Афганистане. Его изучение позволило принять адекватные меры по снижению потерь авиации ОКСВ в ДРА…».
Советским офицерам также приходилось принимать участие в боевых действиях. Об этой малоизвестной странице истории я попросил рассказать своего друга, ветерана боевых действий в ходе национально-освободительных движений, кавалера государственных и общественных наград, обладателя звания «Мастер боевых искусств России», лауреата Национальной премии в области боевых искусств «Золотой пояс» и черного пояса 6 дана Уэчи-рю карате-до Игоря Валерьевича Горбунова:
— Игорь, расскажи, пожалуйста, когда и в качестве кого ты оказался в Анголе.
— Я был в Анголе в должности военного переводчика с 1985 по 1987 год. В этот период мне довелось принимать участие в боевых операциях против вооруженных отрядов УНИТА в провинциях Мошику, Бие, Уамбо и Куандо-Кубанго. В районе Куито-Куанавале, где произошли решающие сражения, получившие название «ангольский Сталинград», я находился в составе 1-й мотопехотной бригады с мая по июль-август 1987 года.
— Расскажи пожалуйста об этом подробнее.
— Осенью 1985 года наша бригада была переброшена в 3-й Военный Округ ФАПЛА. Луэна – крупный город в центре Анголы, столица провинции Мошику, где располагался штаб округа, встретил нас сухой жарой, пылью и весьма амбициозной боевой задачей. Бригада должна была препятствовать действиям унитовских батальонов в этом районе, одновременно создавая угрозу с севера для важнейшей базы УНИТА – города Мавинга. Традиционно же штурмовые операции ФАПЛА в направлении Мавинги проходили от населённого пункта Куито-Куанавале в относительной близости с границей Анголы и Намибии. А там постоянно располагались регулярные войска ЮАР, готовые выйти во фланг любой силе, пытающейся угрожать их союзникам. И тем не менее задача казалась выполнимой, тем более что другая бригада ФАПЛА самоотверженно действовала в восточном направлении, сметая на своем пути батальоны противника и отвлекая на себя силы УНИТА. Нам же придали два тягача с понтонными мостами, так как авиаразведка доложила, что их хватит для форсирования рек.
— Я поясню, что центральную часть Анголы занимает горный массив Бие с наивысшей отметкой — гора Моко (2620 метров). Здесь берут начало реки Кунене, Лунге-Бунгу, Квандо, Кубанго и другие. Часть из них течет на восток и юго-восток и впадает в реку Замбези, которая характеризуется здесь многочисленными притоками. На юге Анголы по рекам Кунене и Кубанго проходит граница с Намибией.
— Бригада численностью порядка тысячи бойцов вышла из Луэны на Лукуссе и, отражая ежедневные удары противника из засад, подошла к реке Лунге-Бунгу. При этом выяснилось, что утечка информации из штабов достигала таких размеров, что противник всегда заранее знал обо всех наших планах. В этом мы сразу же убедились. Бригада с тяжелой техникой шла по лесам, а противник уже готовил места для устройства засад. Поэтому мы вносили свои коррективы в планы оперативных управлений штабов всех уровней, прежде всего в том, что касалось маршрутов наших передвижений. Так, штабные командиры по карте определили нам маршрут выхода в район оперативных действий. Мы же, просчитав, что на этом направлении нас измотают засадами и минированием, решили пройти через потенциально опасный участок междуречья в стороне от определенного нам пути передвижения. Как сказано: «Иди там, где тебя не ждут!»
— А что показала разведка?
— Разведчики установили, что противник силой до одного батальона готовит оборонительные рубежи. По месту его скопления был нанесен упреждающий удар установкой БМ-21 «Град». Проходя позже через уничтоженные позиции противника, заваленные останками унитовцев, мы еще раз убедились в эффективности наших личных корректировок. Тем более что копию оперативной карты с подробным планом нашей операции мы нашли в планшетке одного из убитых офицеров противника, что и поставило точку в наших сомнениях.
— Как прошло форсирование водной преграды?
— Несмотря на имеющиеся понтоны, это оказалось невыполнимой задачей, поскольку берега реки были заболочены и кишели крокодилами, а у бригады заканчивались горючее и продовольствие. Хорошо еще, что боеприпасов хватало. Так что искать другое место переправы уже не имело смысла. Бригада была прижата унитовцами к реке Лунге-Бунгу и взята в плотное кольцо окружения.
— Представляю, что тебе пришлось пережить.
— Оказавшись в окружении и несмотря на некоторую растерянность командования бригады, мы предложили начать активные действия по нейтрализации деятельности батальонов и разведгрупп противника, круживших вокруг нас. Вскоре наша разведгруппа донесла о передвижении подразделений УНИТА, прибывших для усиления блокировавшей нас группировки. Бригада немедленно ощетинилась стволами реактивных систем залпового огня «Град» и выслала им навстречу один батальон. Батальон должен был скрытно выйти во фланг противнику, потрепать нервы и отойти, выводя противника под удар нашей артиллерии в заранее пристрелянный нами район. При этом мы естественно понимали, что как только наш батальон завяжет бой, «квача» попытается упредить и подавить нашу артиллерийскую поддержку ударом своих минометов и безоткатных орудий, находившихся за рекой. Всё так и случилось, как по учебнику. Осколки от разрыва первых же мин противника у меня за спиной просвистели прямо над головой. Второй залп накрыл участок несколько спереди. «Всё, вилка. Третий — мой», — мелькнула мысль. По счастью, рядом была спасительная траншея, и я успел в ней укрыться, а противник был рассеян залпом нашей реактивной артиллерии.
— Как использовал противник артиллерию?
— Миномётные и артиллерийские позиции противника, находившиеся за рекой, сильно досаждали, хотя и не наносили нам сколько-либо значимого ущерба. Так, например, в ночь с 24 на 25 декабря 1985 года противник решил поздравить нас с католическим Рождеством и начал методично, метр за метром, квадрат за квадратом простреливать нашу оборону. Обстрел с небольшими перерывами продолжался сутки, но мы так хорошо организовали оборонительные укрепления бригады, что потерь не было. Однако тот факт, что огонь велся не хаотично, а методично накрывал оборону бригады, подтвердило наличие у противника юаровских военных инструкторов, что заставило нас не расслабляться и в дальнейшем.
— Использовал ли противник авиацию?
— Нас периодически бомбили юаровские «Миражи» и «Канберры», поэтому на соседней высотке мы установили для них ложные цели. Но зато, когда прилетели наши, они не только отогнали противника, но и нанесли бомбоштурмовой удар именно по муляжу, полагая, что там находятся позиции противника.
— А как обстояло дело со снабжением?
— Вначале продовольствие доставлялось вертолётами. Они же забирали раненых. Но когда противник получил «Стингеры», ловушка окончательно захлопнулась и в бригаде начался голод...
— Видимо оставалось только пойти на прорыв?
— Была ещё одна возможность. Разведгруппе, в чью зону ответственности входил берег реки, придавались ещё четверо: стрелок с СВД (снайперская винтовка Драгунова), один боец с танковым аккумулятором на голове, другой с курсовой фарой от танка и последний с длинной жердью, чтобы достать добычу и выбраться из болота. Стрелять крокодилу нужно либо в открытую пасть, стремясь попасть в мозг, либо точно между глаз, если пасть закрыта. Ночью в свете фары глаза зверя ярко отсвечивают и дают ориентир.
— Можно сказать, что вы охотились на крокодилов, а противник на вас.
— Но и наши разведчики тоже добывали не только крокодилов, но и «языков». Однако противник имел двукратное превосходство в живой силе, постоянный подвоз продовольствия и боеприпасов. Поэтому за те несколько месяцев, пока к нам не прорвалась ещё одна бригада ФАПЛА, многие ангольские солдаты умерли от голода. Это испытание ударило и по группе советских военных советников и специалистов. Советника командира бригады впоследствии эвакуировали в Москву по причине заболевания, возникшего на почве недоедания, а все остальные были на грани истощения.
— Во время войны в Анголе тебе приходилось встречаться с кубинцами?
— Кубинские интербригадовцы, направленные сюда для оказания помощи ангольскому народу, вспоминаются с особой теплотой. Однажды нашей разведке удалось взять в плен большого унитовского начальника. Мы срочно связались со штабом округа и запросили вертолет для эвакуации пленного. Спустя некоторое время в воздухе показались две или три машины. Одна из них летела, странно покачиваясь, и при заходе на посадку грохнулась на землю. Когда улеглась пыль, из разбитой машины вылезли кубинцы и первым делом спросили, нет ли у нас чего-нибудь спиртного. Вылив всё содержимое бутылки на разбитые головы, они громко обсудили происшедшее, похохотали, забрали пленного и, погрузившись в другой вертолет, улетели.
— Но почему унитовского начальника забирали кубинцы?
— Дело в том, что в ходе допроса он сообщил, что ЮАР рассматривает возможность использования тактического ядерного оружия против правительственных войск и кубинских интернационалистов.
— Как тебе вообще запомнились кубинцы?
— В целом я могу сказать, что кубинцы — отличные воины, добрые, открытые и веселые ребята. Их чувству юмора могут позавидовать многие, а их гордость и независимость не знают пределов. В Анголе у них было свое командование, и воевали они на полную катушку.
— А как проявили себя ангольцы?
— Иногда мы сталкивались с непреодолимым самодурством некоторых офицеров ФАПЛА разных уровней. Их же некомпетентность приводила к потерям среди личного состава. При этом на передовой спорить некогда, и мы вынужденно брали командование на себя, ведь от этого зависели наши и их жизни. Однако справедливости ради нужно сказать, что среди офицеров регулярной армии Анголы было много незаурядных личностей. Одним из них был командир 2-го батальона 1-й мотопехотной бригады по прозвищу Сакудиду («Потрясенный»). Говорили, что унитовцы расстреляли всю его семью, причем каждого, даже детей, добивали выстрелом в рот. С тех пор Сакудиду не брал пленных. В бою он был неудержим, никогда не прятался за спины солдат и предпочитал нападать первым. Ходили слухи, что за голову Сакудиду повстанцы обещали большое вознаграждение, что в Анголе в принципе не практиковалось.
— Как сложилась твоя дальнейшая служба?
— После эвакуации из окружения у реки Лунге-Буного я продолжил службу в Луанде. Практически еженедельно мы вылетали в командировки в разные военные округа Анголы от Кабинды до Намибе, от Луэны до Лубанго, от Уамбо до Менонге. После отпуска я вернулся в 1-ю мотопехотную бригаду, где меня с радостью встретили мои советские и ангольские однополчане. Впоследствии наша бригада была переброшена из 3-го военного округа в 4-й – в район Куито Бие. При этом мы выполнили боевую задачу по разблокированию и выводу из окружения 13-й десантно-штурмовой бригады. Затем, уничтожая засады, преодолевая минные поля и громя тыловые базы УНИТА, мы выдвинулись в Менонге, 6-й военный округ. После этого, в начале лета 1987 года, мы прибыли в Куито-Куанавале, где и состоялось решающее сражение, вынудившее Преторию пойти на трёхсторонние переговоры.
Впоследствии Нельсон Мандела признавал, что «Куито-Куанавале был поворотным пунктом в борьбе за свободу» чернокожего населения ЮАР. А Фидель Кастро подчеркивал, что конец апартеиду был положен на юго-западе и юго-востоке Анголы, с участием на этом фронте более 40 тысяч кубинских бойцов вместе с ангольскими и намибийскими солдатами.
19 июля 1987 года правительство Анголы предприняло попытку наступления на Мавингу, базу УНИТА в провинции Квандо-Кубанго. В составе ангольских частей ФАПЛА находились советские военные советники, специалисты и переводчики. В начале августа 1987 года Претория (ЮАР) срочно перебросила по суше и по воздуху крупный контингент своих войск, включая авиацию, бронетехнику и мощную артиллерию. По воспоминаниям Игоря Ждаркина, служившего переводчиком при советском военном советнике командира 21-й бригады ФАПЛА, по радиостанции Р-123 были четко слышны переговоры южноафриканцев. В своем дневнике он записал: «Говорят преимущественно по-английски. А сегодня в эфире вдруг заговорили… по-польски. Я разобрал несколько фраз: “Цо пан хце (что хочет пан)?”, “Борзо добже” (очень хорошо) и потом: “Слухаю уважливо (слушаю внимательно)”. Долго гадали, что бы это значило, пока не сошлись во мнении, что это, должно быть, общались в эфире южноафриканцы польского происхождения. А может быть, польские наёмники?»
Южноафриканские войска отразили атаку группировки ФАПЛА и в свою очередь начали наступление на опорный пункт правительственных войск в Куито-Куанавале. 14 октября Игорь Ждаркин записал в своем дневнике: «Здесь в округе, в боевых бригадах, среди советских специалистов многие прошли Афганистан. Вот их мнение: “Таких ужасов, как здесь, в Афгане мы не видели”. Один сказал так: “Когда начала бить юаровская артиллерия, я подумал, что это самое страшное. Однако потом налетела авиация, и нам на земле просто не осталось места. Но самое худшее началось, когда ангольцы побежали, начали бросать оружие и технику…”».
В ноябре Фидель Кастро начал переброску в Анголу дополнительных сил и техники. СССР также направил помощь в виде современных видов оружия, запчастей и боеприпасов. Тем временем ситуация складывалась критически: «Творится что-то непонятное: ангольские войска почти полностью деморализованы, бригады укомплектованы людьми процентов на 45, на 10–15 снарядов противника могут ответить одним, да и то не всегда, наша разведка работает плохо, а противник знает о нас всё … Мы приготовились к самому худшему. Собрали вещмешки, сожгли все документы и лишние бумаги. Решено было, в случае прорыва юаровцев, подорвать наши БТР и БРДМ, а потом уходить пешком по шане в направлении на Куито. Была, правда, ещё слабая надежда на 25-ю бригаду, которая шла нам на помощь. Но и она рухнула, когда по радио мы услыхали голос советника командира бригады. Он крыл фапловцев семиэтажным матом, чуть не плача: “Бегут, сволочи… Всё бросают: технику, оружие, мать твою!” Командир бригады Нгелика вызвал Михалыча: «Что скажешь, камарада асессор?» На коротком совещании было решено собрать все имеющиеся силы в кулак, выставить в линию всё, что осталось и могло стрелять: ЗУшки, БТРы, танки и…. Так отбили четыре атаки».
Во второй половине ноября наступление южноафриканских войск и УНИТА было остановлено в 10-15 км от Куито-Куанавале. 23 марта 1988 года ЮАР предприняли решающий штурм, но их танки не смогли преодолеть оборону населенного пункта Куито-Куанавале. Воспользовавшись этим, части Революционных вооруженных сил Кубы и правительственных войск Анголы атаковали южно-африканские войска на юго-западном направлении и вышли к границе с Намибией в соседней провинции Кунене. В мае-июне 1988 года кубинские МиГ’и нанесли бомбо-штурмовые удары по южноафриканским позициям севернее анголо-намибийской границы. Через несколько часов после этой атаки южноафриканцы были вынуждены взорвать мост на пограничной реке Кунене и пойти на переговоры, которые завершились подписанием в декабре того же года Браззавильского протокола, предполагавшего вывод из Анголы и южноафриканских, и кубинских войск. Последовавшие в Намибии выборы привели к независимости последней. А спустя пять лет в ЮАР рухнул режим апартеида.
Эти события стали полным триумфом интернационалистских традиций в современном мире.
